Девятый корпус

После тяжёлой операции наступает период, когда надо возвращаться к жизни. Вот и Николаю Серову надо было найти в себе силы пережить тяжёлый послеоперационный период, приспособиться к своему новому положению – жизни без желудка, селезёнки и части кишок. Для всего этого были нужны мужество и понимание того, что и почему произошло

Серов вернулся из отделения реанимации в палату, из которой его забрали на операцию, через пять дней, хотя обычно прооперированные больные возвращались на второй-третий день.

− А мы уж стали за тебя беспокоиться, всё нет и нет, − воскликнул с угловой койки толстяк Ваня, встречая каталку с Серовым.

− Всё нормально, − ответил Серов, хотя до нормального было ещё ох как далеко.

Он был вымотан, слаб и беспомощен. Из всех природных и искусственно проделанных в его теле отверстий торчали трубки различных зондов, дренажей и катетеров. И тем не менее он был рад, и свой переезд в палату онкохирургического отделения воспринял как возвращение в родные пенаты. Было ясно, что кризис остался позади, и теперь предстоял длительный и непростой процесс реабилитации. Надо было учиться жить без желудка, селезёнки и кое-каких кишок.

Его жена Аня договорилась с сиделкой, и теперь он был поручен заботам медсестры Маши, приехавшей с Украины на заработки. Беспомощное тело Серова жило своей жизнью: по трубкам и дренажам сочились отходы жизнедеятельности, и Маша следила за всем этим, подмывая его как младенца, меняя пелёнки и памперсы. Она всё делала ловко и профессионально.

Никогда Серов не думал, что окажется в подобной ситуации. Ему было стыдно своей беспомощности, но что он мог поделать?

«Надо поскорее выбираться из этого состояния», − внушал он себе. Это помогало. Как помогало и внимательное отношение врачей, назначавших ему курсы различных поддерживающих инъекций и капельниц и профессионально ориентировавших Серова на скорейшее выздоровление. Постепенно он окреп и стал самостоятельно совершать вояжи до туалета. Это было существенным достижением. В общем, как говаривал известный политик, процесс пошёл.

Вернувшись в шестиместную палату, Серов, перенесший две операции и несколько курсов химиотерапии, стал местным «авторитетом»: предметным знаком этого были шрамы на его теле. Поступавшие больные консультировались у него по проблемам онкологии, спрашивали совета. Соседи по палате сознавали, что этот человек прошёл то, что им ещё только предстояло пройти.

Условием успешной реабилитации была и соответствующая еда. Маша доставляла её ему из столовой, разнообразя тем, что приносила Аня. Серову, как авторитету, не надо было ходить в столовую, одно посещение которой навевало тоску. Угрюмые, неряшливо кушающие онкобольные с потухшими взглядами, пролитый на столах суп, несъеденные остатки на сваленных тарелках, специфичный запах и вкус больничной пищи − всё это отбивало аппетит.

Такая ситуация явно не способствовало выздоровлению. Питание в подобной обстановке безвкусной пищей вызывало угнетённое состояние нервной системы, что возможно более отрицательно сказывалось на организме, нежели простое пренебрежение диетой. Серов осознал, что вкусная еда и приятная обстановка являлись дополнительными факторами, ускорявшими реабилитацию и позитивно влиявшими на здоровье. Пища тогда усваивалась лучше. У Серова же с процессом её усвоения были проблемы. При отсутствии желудка еда пролетала, почти не задерживаясь. Кроме того, полезная микрофлора в его пищеварительном тракте была убита многочисленными антибиотиками, что сильно мешало его нормальной работе. Но что делать, надо было учиться жить с этим.

Радостная, светлая полоса в связи с возвращением в свою палату сменилась чёрной. Требовалось не поддаться и не свалиться в депрессию. Было ясно, что много энергии отдано организмом, чтобы после операции ускорить выздоровление, и вот теперь её запас исчерпался. Организм просил отдыха, требуя времени, чтобы собраться с силами для следующего рывка. То, что таких рывков потребуется не один, было очевидно.

И всё же главное состояло в том, что смертельная болезнь, кажется, была побеждена: гистологические анализы подтверждали это. Пережитая опасность склоняла к откровенности. Надо было, прежде всего для себя, честно ответить на вопрос: а что же стало залогом победы? Важным это было не только для него, но и для товарищей по несчастью, которым опыт Серова мог помочь в собственной

борьбе, и для врачей: для них взгляд изнутри мог стать полезным дополнением в лечении онкобольных, которых они наблюдали со стороны. Размышляя, Серов пришёл к выводу, что факторов выздоровления было пять, как пять (!) было и причин его болезни.

1. Встретившиеся на его пути опытные врачи, владеющие высокотехнологичными методиками лечения рака (прежде всего Де-Тревиль, к которому Серов испытывал искреннюю признательность).

2. Вера и поддержка божественных сил. Ему казалось, что он находился под защитой Пресвятой Богородицы, Преподобного Сергия и Бог пребывал в нём.

3. Позитивный психологический настрой, ставший следствием серьёзной работы над собой, приведший к внедрению в сознание мысли о том, что несмотря ни на какие препятствия всё будет хорошо!

4. Мощная поддержка родных и близких, и прежде всего жены Ани. Серову очень не хотелось огорчать дорогих ему людей скорым летальным исходом.

5. Как ни странно, одним из факторов, что всё завершилось благополучно, стали деньги, и было бы нечестным умалчивать об этом.

Да, приходилось признать, что компонентом победы над коварной болезнью оказались деньги, за которыми Серов никогда не гонялся. Нет, он их не презирал, просто относился к ним спокойно, понимая, что ими, как эквивалентом, измеряется многое в этой жизни. Многое, но не всё. Разве можно было купить за деньги счастье поисков и открытий, радость творчества, талант и уважение коллег, настоящую любовь или сильное здоровое тело? Он давно понял, что количество дензнаков в его карманах прямо не корррелировалось с ощущением счастья, которое он порой испытывал.

Теперь же, после того как на него свалилась беда, Серов понял, что был в чём-то не прав. Рынок, в котором жила страна, распространялся и на медицину. Высокотехнологичные медицинские услуги (а при лечении рака они были особенно необходимы) стоили недёшево. Если же учесть лекарства, хитрые анализы, различные обследования и консультации, всё это выливалось в круглые суммы. Страховые компании, контролировавшие данную сферу, стремились минимизировать свои расходы, переложив их на плечи больных и их родственников.

Волею Судьбы, покрутившись в медицинском мире, Серов понял, что одни лишь деньги обычно не решают проблему, но их наличие порой существенно

помогает. Медики обычно хорошо чувствуют статус пациента. Поэтому в первых рядах в очереди на получение высокотехнологичной медицинской помощи, как правило, находятся те, у кого есть money.

Серов не был богат. Его семья жила чисто и честно. Они понимали, что борьба с раком потребует денег. Но когда стоимость лечения суммарно стала сопоставима с ценой среднего автомобиля, он призадумался: надо было изыскивать средства. Хорошо, что руководство компании, в которой он работал, оказало финансовую поддержку, да и тесть помог. Давая деньги, старик сказал: «Никогда богато не жил, а теперь и начинать нечего, так что держи, Сергей».

В отечественной государственной медицине принцип был такой: мы денег за лечение не берём. Если же пациенту захочется как-то отблагодарить своих целителей, то это его право. Психологически Серов, усилиями врачей выведенный на путь выздоровления, испытывал к своим избавителям от смертельного недуга глубокое уважение и признательность. Да, о чём говорить, ему же добавили годы жизни! Было просто необходимо каким-то образом выразить данные чувства, что собственно и было сделано. Это являлось естественным стремлением пациента, и ни о какой коррупции здесь не могло быть и речи. Не мог же, например, считаться коррупцией случай, когда Авиценна получил от исцелённого им эмира бухарского в знак признательности перстень с драгоценным алмазом.

Наконец операционные швы были сняты. Настал день выписки: предстояло покинуть ставший почти родным девятый корпус. Стоял ясный июльский день. Сияющая голубизна промытого ночным дождём неба ласкала глаз. Воздух был прозрачен и свеж. И Серов наслаждался, вдыхая его полной грудью. Больничная эпопея заканчивалась, начиналась другая жизнь, к которой ещё предстояло адаптироваться. Требовалось научиться жить без желудка, превозмогая различные изжоги и кишечные колики, наваливавшуюся внезапно слабость и дурноту. Но он был готов к испытаниям. Главным было то, что в смертельной схватке он, с Божьей помощью, победил Рак, этого царя всех болезней. Или, быть может, коварная болезнь лишь временно отступила, проиграв первый бой и до поры до времени затаилась? «Нет, я выиграл, выиграл, прочь сомненья!» − говорил себе Серов.

В общем, его Ангел-Хранитель и на этот раз отвёл от него беду. В его жизни подобное случалось не раз. Серов стал вспоминать. Впервые это произошло в детстве, когда он был храним от взрыва неразорвавшегося немецкого снаряда, который они, мальчишки, нашли на поле в подмосковном Дорохове.

Второй раз он чуть не погиб на горном плато в Хибинах, когда по снежнику его несло в пропасть. Каким-то чудомему в последний момент, удалось остановиться.

В третий раз он очень вовремя был доставлен в больницу Норильска: как сказал оперировавший его врач, ещё немногои никакая операция его уже бы не спасла.

В четвёртый раз Провидение хранило его, когда вместе с Аней они путешествовали в горах Атласа в Африке и их машина перевернулась. Как память об этом чудесном спасении благодарственная табличка Богородице с их именами навеки осталась вмонтированной в неф Алжирского собора Нотр-Дам де Африк.

Случай с раком был пятый в его жизни. Опять пятёрка (!). «Исчерпал ли я лимит, отведенный мне Судьбой?» − спрашивал он себя. Но кто кроме Господа мог это знать.

Как бы то ни было, надо было жить, надо было только умно жить, − так, кажется, говорил один из героев Шукшина. И испив, выпавшую на его долю чашу страданий, Серов теперь вступал в эту новую жизнь уже другим человеком. Он сознавал, что цель (или план), который он обязан выполнить на Земле, до конца ещё не реализован, поэтому уходить в вечность, из которой мы пришли и куда вернёмся, было пока рановато.

Сергей БЕЛОВ   (Отрывок из повести)         Журнал "60 лет - не возраст"

Комментарии к статье

Добавить комментарий

16 Апреля 2024

Ваше имя*

E-mail

Код подтверждения

Текст комментария*