«Архитектура – это музыка, застывшая в камне». В Калининград как-то приехал некий российский музыкант. На вопрос о впечатлениях он ответил так: - «Здесь каждый камень Вагнером дышит». Вы понимаете? Оказывается, камень дышит, камень поет! «Кто как дышит, так и пишет». Можно сказать и так - кто как дышит, такие и дома строит.

1942-й. Мне 5 лет. Украинские девушки, угнанные в Германию, стали присылать оттуда первые открытки. Мои родители были молодыми, они и ихние друзья страшно боялись угона в Германию. И я тоже боялся за них. Но сейчас я ведь не о политике, я говорю об архитектуре. Были мы как-то в гостях, и я увидел несколько таких немецких открыток. Какая красота! – воскликнула моя душа.

Понимаете, эти сельские дома из красного кирпича, с красной черепичной крышей, обвитые зеленым плющом. Я, ведь, кроме беленых мазанок с глиняным полом, ничего до тех пор и не видел. Эти немецкие городские особняки, с мансардами, с люкарнами, с балконами и галереями, и тоже под красной черепичной крышей.

И море цветов вокруг этих домов – плетущиеся розы до самих крыш, высокие мальвы всех цветов и оттенков, гиацинты, гортензии, георгины и много других, названия которых я не знаю и до сих пор. А одна открытка была с зимним пейзажем. Как будто смотришь на поселок с высоты птичьего полета. Да это ж похоже на спелую клубнику, рассыпанную на снегу!

Это и стало первым импульсом, который и вызвал в моей душе желание увидеть эти прекрасные страны, утопающие в цветах. «Kennst du das Land, wo diе Zitronen blühn?». Так потом и пошло – книги о путешествиях, мечты, мореходка, и 60 лет жизни в прекрасной Восточной Пруссии, и 60 лет плаваний на кораблях по всему миру, и коллекция старых цветных открыток в количестве около 20 тысяч штук.

В самом начале перестройки студенты КГУ собирали воспоминания первых поселенцев, привезенных в Восточную Пруссию в 1945-м. Вышла и книга. Одна старушка сказала буквально так: - «Я думала, что попала в Рай!». Вот что может делать архитектура с душой человека!

А все зависит от душ людей, которые возводили эти здания – заказчик, архитектор, жильцы этого дома. Немецкие дома строили трудолюбивые и счастливые люди; эти жилища дышат достатком, трудовой жизнью, дружной семьей, хорошими отношениями с соседями, с природой и с Богом, покоем и уютом. В немецких домах навеки поселилось счастье, и живет до сих пор, несмотря на то, что там уже давно живут совсем другие люди. Камни фундамента, стены дома дышат счастьем. Кто впервые приезжает в Калининград из России, говорят – о, да у вас тут Европа! Имеется в виду, конечно, европейская архитектура.

А вот, о панельных многоэтажках советской постройки, так о них ученые-психологи пишут, примерно, так: - «Такая архитектура неблагоприятно воздействует на души людей. Люди, живущие в таких домах, испытывают подсознательное чувство тревоги и страха, дети, выросшие в таких домах, отличаются повышенной агрессивностью и неустойчивой психикой». Я уже писал – 25 % школьников нуждаются в помощи психиатра.

О советских домах я для себя говорю так – злая казарма, построенная несчастными людьми. Архитектор ненавидит свою работу, он хотел бы проектировать светлые и высокие дворцы, а приходится рисовать эти осточертевшие бетонные параллелепипеды... Рабочие делают бетонные панели. В понедельник, с утра, они злые с перепою, жена грызет и пилит, дети учатся плохо, они воспитываются в подворотнях... И всю эту свою несчастную душу рабочий вкладывает в эти уродливые коробки. И дома эти дышат злобой, горем, несчастьем. Скажи мне, в каком доме ты живешь, и я скажу, какова твоя душа.

Октябрь 1956 -го. Группа курсантов мореходки едет из Мурманска через Москву в Херсон. В Москве пересадка, можно погулять несколько часов. Пошли мы в Кремль, благо Хрущев его тогда открыл на некоторое время. Зашли в кремлевские соборы и я очень удивился – какие-то извилистые узкие переходы, потолки низкие, залы маленькие, что-то давит на душу. Вышел на улицу, вздохнул полной грудью. Понимаете, меня в детстве водили в православную церковь, но она располагалась в здании, построенном когда-то поляками для католического собора. Там потолки на огромной высоте.

Ребята пошли в Мавзолей, а я не пошел. Я чувствовал, что Мавзолей – это что-то ненормальное. Бывал я в Москве потом не раз, видел эти длиннющие очереди из иностранцев, но сам ни разу не пытался посмотреть. Я люблю живых и нормальных людей, а не труп душегуба. В Мавзолее я никогда не был и горжусь этим. Согласен там побывать только с одним условием – если меня попросят выбросить оттуда эту мумию.

Октябрь 2004-го. Прогуливаюсь по Клайпеде. Где-то в южной части города, недалеко от берега Куршского залива, вижу странное строящееся здание – огромная бетонная приземистая шайба, с закругленным верхом. Мне объяснили – это православная община Клайпеды строит свой новый собор. Вспомнил я московские соборы, тоже приземистые и круглые, задумался и кое-что понял.

Это, ведь, здания, приспособленные к круговой обороне. Клайпедский собор – это готовый бункер, надо только по всему периметру устроить узкие бойницы, чтоб был обеспечен круговой обзор, и чтоб удобно было разить подползающего врага. А враги кто? Ну, вероятно, литовцы.

А в московских соборах узкие извилистые ходы очень удобны тем, что один воин может в таком узком проходе остановить многих врагов и убивать их поодиночке. Им-то развернуться негде! «Архитектура – это музыка, застывшая в камне». А какая музыка звучит в душе русского человека? Посмотрите на эти соборы и поймете. Какая музыка звучит в осажденной крепости? «Kennst du das Land, wo diе Kanonen blühn?». Ну, такова русская история, такова душа русского человека.