Все будет хорошо!

Судя по опросам, россияне все больше верят в светлое будущее и положительно оценивают свое материальное состояние. Правда, на практике они ведут себя совершенно иначе. К чему приведет экономическое двоемыслие?

Банк России опубликовал результаты исследования инфляционных ожиданий и потребительского настроения россиян в августе нынешнего года. Напомню, в этот момент уже вовсю действовали санкции и контрсанкции, содержимое полок магазинов начало заметно меняться, доллар и евро, хотя и не так бодро, как в сентябре, но подросли. Казалось бы, народ должен был напрячься или, говоря языком экономистов, потребительский оптимизм людей должен был снизиться.

Этого не произошло. Более того, индекс потребительских настроений (ИПН), достигший максимума в мае (107 пунктов) и снижавшийся в июне — июле (до 104 пунктов), снова резко подскочил — до 106 пунктов. Индекс ожиданий тоже вырос почти до послекризисного максимума — 108 пунктов против рекордных 111 в мае. А индекс текущего состояния и вовсе побил все рекорды, достигнув 103 пунктов при обычном уровне 95—97 пунктов.

Пожалуй, стоит коротко пояснить, что это за индексы такие. Для подсчета ИПН проводятся массовые опросы населения по пяти темам, касающимся оценки текущего личного благосостояния, экономического развития страны и ситуации на потребительском рынке. Из доли положительных ответов вычитается доля отрицательных, к получившемуся числу прибавляется 100. Проще говоря, значение индекса, например, 107 пунктов означает, что 53,5% опрошенных россиян в целом положительно относятся к текущему состоянию дел в экономике и перспективам развития, а 46,5% настроены негативно. Если индекс больше 100, то общество настроено в целом оптимистично, если меньше — пессимистично. Обычно количество оптимистов и пессимистов примерно равно, поэтому ИПН колеблется около 100 пунктов с отклонением на 5—10 пунктов в разные стороны. Люди склонны верить в лучшее и намного критичнее относиться к текущему положению дел, поэтому чаще всего индекс ожиданий чуть выше 100, а индекс текущего состояния — ниже 100.

В 2010 году индекс текущего состояния колебался в районе 80—90 пунктов, то есть народ критично оценивал положение дел, хотя верил, что все наладится (индекс ожиданий оставался на уровнях чуть выше 100 пунктов). Дальше вплоть до марта 2014 года ситуация оставалась, скорее, нейтральной. Теперь же, несмотря на все перемены в политике и экономике, народ обуял невиданный ранее оптимизм: начиная с апреля даже текущее состояние дел оценивается опрошенными положительно (индекс на уровне 100—103 пунктов), а уж будущее и вовсе прекрасно (103—111 пунктов).

Банк России приводит и более подробный расклад ожиданий. Если верить опросам, в России все будет хорошо — как в ближайшей перспективе, так и в более отдаленной. Оценка перспектив развития страны в ближайший год, исторически болтавшаяся около нуля (то есть около 100 пунктов), летом взлетела до 112—113 пунктов, как и оценка перспектив на пять лет вперед. Даже взгляд в прошлое у людей стал более оптимистичным: индекс изменения личного материального положения за последний год приблизился к 100 пунктам против обычных 80—85 пунктов. Нация пессимистов летом 2014 года внезапно превратилась в нацию безудержных оптимистов.

Это на словах. На деле же, как отмечает и сам Банк России, происходит «охлаждение» потребительской активности: люди меньше покупают, меньше берут деньги в кредит на новые товары, зато доля тех, кто полагает, что надо увеличивать сбережения, выросла до исторического максимума (22%). Как отмечает ЦБ, на вопрос «что бы вы сделали, получив крупную сумму денег» (два месячных дохода семьи), 41% ответили, что сохранили бы их — против 34—36% в июне — июле.

Налицо противоречие: когда россиян спрашивают о достаточно абстрактных вещах, типа «состояния экономики» или «перспектив развития страны», они сверхоптимистичны — все уже неплохо, скоро будет еще лучше, а потом станет и вовсе хорошо. Когда же их спрашивают о более «приземленных» вещах типа личных сбережений или расходов, ответы меняются. Люди ждут роста цен, экономят, сберегают и готовятся к сложным временам.

Этот разрыв между виртуальным оптимизмом и реальным прагматизмом с тенденцией к пессимизму на фоне разрушающейся экономики очень показателен. Люди думают одно, говорят другое, а делают и вовсе третье. И все это, скорее всего, достаточно искренне — вряд ли опрошенные боятся социологов и отвечают на вопросы «как положено» (хотя в определенной степени этот эффект наверняка присутствует). Подобное состояние умов, созданное массированной пропагандой, неестественно, оно создает психологический дискомфорт и должно как-то разрешиться: долго обманывать себя сложно, да и опасно для ментального и материального благополучия.

Выводы пока делать рано, надо последить за развитием ситуации с экономическим двоемыслием как минимум еще полгода-год. Если наведенный пропагандой виртуальный оптимизм сам постепенно не сдуется до более реалистичного уровня, искусственно поддерживать общество в таком состоянии станет невозможно и разрыв закроется одномоментно. Нечто подобное мы уже видели в конце 1980-х. Только люди сейчас злее, циничнее и опытнее, чем тогда.

Комментарии к статье

Добавить комментарий

24 Апреля 2024

Ваше имя*

E-mail

Код подтверждения

Текст комментария*