Я хочу, чтобы меня ждали

Историк Анатолий Сергеевич Черняев – в недавнем прошлом помощник президента СССР, ныне – руководитель проекта в Горбачев-фонде, – издал книгу писем 65–летней давности. Письма принесла ему незнакомая женщина после кончины той, кому они предназначались, – школьной подруги Нины Гегечкори. Когда разразилась Великая Отечественная война, студент исторического факультета МГУ Черняев ушел добровольцем на фронт. В конце 41-го был зачислен в 203-й отдель­ный лыжный батальон. Победу встречал в погонах капитана.

О войне написано так много, что, кажется, прибавить уже нечего. И все же у каждого солдата своя жизнь на войне. «Пехотинец в схватке лицом к лицу, – пишет в предисловии автор, – мог остаться цел максимум два раза за всю свою войну. Однако постоянное присутствие смертельной опасности дает привыкание. Тем не менее «нервный тонус» перманентно высокий. Одни от этого звереют, другие замыкаются, третьи находят утешение в эпистолярной переписке».

Письма фронтовика приоткрывают его мир, свидетельствуют о том, что даже такая страшная трагедия, как война, не смогла сломить духовную основу человека. Мы решили ознакомить читателей с несколькими его письмами, опубликованными в книге.

21 мая 1942 года

Дорогая, милая Нинка! Нескончаемо рад твоему письму. Так приятно чувствовать, что кому-то ты незаменимо дорог – в нашей обстановке это величайшая драгоценность… Ты просишь написать о моей жизни? Она «проста, но чересчур и убедительно, но слишком»… После последнего боя попал в такую часть, которая лишь от случая к случаю бросается в бой, но зато в самые ответственные места, при наличии прорыва и т.п.

5 июня 1942 года

Дорогая Нинка! Третий день я уже на передовой – ты знаешь, что это такое? Двое долгих мучительных суток я ждал, когда привезут чего-нибудь поесть (подожди, сейчас пойду проверю ручной пулемет: докладывают – заело, не бьет). Но вот наконец пробрался к нам старшина, и вместе с хлебом, колбаской, печеньем, маслом и проч. я получил твое письмо.

Через твои письма я чувствую дыхание «мира» во время «войны», биение сердца будущего послевоенного поколения…  Мне очень хотелось бы рассказать тебе свои мысли, родившиеся здесь, на войне, о людях, о жизни, об истории, о нас и о немцах. Ты мне пиши именно такие письма, не бойся, что буду смеяться, читая о впечатлении от органной фуги великого немецкого композитора под аккомпанемент немецких минометов.

31 августа 1942 года

Я уже больше недели опять на передовой. Сравнивать с тем, что было в июне–июле, нельзя. Но я удивительно спокоен и ровен. Много смеюсь – не поверишь. Удивительное свойство людей русских: рядом с командиром чувствуют себя будто в совершенной безопасности, а в неприкосновенности командира они уверены всем своим нутром. Это хорошо! В этой их уверенности черпаешь силу, волю и спокойствие, а в этом – сила всех остальных.

10 сентября 1942 года

Я давно уже на передовой, где властитель дум и жизни – его величество случай. Он большой забавник. Вчера вечером боец достал где-то новую каску. Я беру ее у него из рук и надеваю себе на голову – примерить. Дзень – пуля, ударившись о каску, рикошетом отскакивает. Или: стою возле блиндажа – моего КП, опершись о сучок обгрызанной осколками елочки. Вжик-вжиг, и елочка валится мне на голову: две крупнокалиберные пули перебили ей ствол на уровне моего плеча. И так случалось нередко.

29 ноября 1942 года

Дорогая моя Ниночка! Я только что вернулся, долго лазил по лесу: снег, метель-метель-метель. Немножко устал, утомился. С удовольствием положил бы тебе на колени голову и болтал бы всякие пустяки, думал бы вслух. Я так отвык от женской ласки… Впрочем, сейчас не время об этом думать. Фрица погнали там, где этого нужно было ожидать со дня на день. Скоро его погонят всюду.

5 марта 1943 года

Нина, ты знаешь, что мы тоже наступаем. В одну из последних операций я получил медаль. У нас колоссальное преимущество во всем: в самолетах, в артиллерии, в минометах («катюши», «андрюши» и пр.). Подобной мощи и интенсивности огня я не видывал…

 Когда смотришь на пленного фрица, тянет спросить его, что он думает? Немецкие генералы давно уже, наверно, повторяют в душе слова Бисмарка, что с Россией немцам не тягаться… И знаешь, что новое появилось на лицах пленных? Уважение. Я видел их в прошлом году – тогда их лица были безучастны, иногда надменны.
Теперь же…

 Вот случай, когда я оказался рядом с пленным, которого конвоировали два автоматчика. Немец был молодой, здоровый, был взят, так сказать, «живым» – сопротивлялся в дзоте до последнего патрона. Он долго в упор смотрел на меня, потом вдруг произнес: «Рус офицер!» Это было сказано с таким уважением, что я не ожидал. Да-да, они поняли наконец, что русские умнее их, благороднее, великодушнее, мужественнее и потому сильнее.

30 августа 1943 года

Нина! Последние недели я думал только о тебе. Воспроизводил твое лицо, фигуру, тело. В тебе же больше всего, чем у всех нас: юности, жажды жизни, желаний. Раньше я думал иначе.

24 сентября 1943 года

С передовой я снялся. Двинулся было отдохнуть, но на другой же день получил новую задачу. Прежде чем выступить, ездил осматривать местность. Проехал много деревень, вернее, те места, которые на карте обозначены деревнями. Страшная картина разрушения! А какой ужас будет после войны, когда люди вылезут из землянок на свет божий и поймут, что война кончена и теперь надо начинать жить. Ни кола ни двора, ни мужика!

23 февраля 1944 года

Сегодня опять смотрел «Жди меня». И теперь сверлит сознание страшного одиночества. Меня никто не ждет. Нет, не противоречь, Нинка. Вот так ждать, до безумия, до бреда, на границе отчаяния, вопреки всем сознательным силам души, – никто. Может быть, я не заслужил этого? Может быть, я еще не имею права этого требовать? Возможно. Но я хочу этого. Иначе жизнь не имеет смысла.

26 декабря 1944 года

Четвертый день наступаем. Пишу с наблюдательного пункта – в самом пекле. Адский огонь делает глухим. Горло надорвано.

26 марта 1945 года

Вновь на передовой. Круглосуточное умственное и волевое напряжение в сочетании с физической усталостью доводят иногда до невменяемости. И только под огнем обретаешь опять бодрость и живую энергию. Поймешь меня теперь?..

Подготовила Ольга КАЗАНЛИ

Комментарии к статье

• Сарана Руслан Викторович
  ruslansarana@rambler.ru
  Ищу сведения о пропавшем без вести 18 февраля 1942 старшине 203 отдельного
  лыжного батальона Майорове Александре Михайловиче (1923 г.р.)
  Это мой двоюродный дед. Может быть, Анатолий Сергеевич знал его?
  Надеюсь на ответ. С уважением, Руслан.
• Александр Владимирович Лайхтман
  aleksandr-lajkhtman@yandex.ru
  Здравствуйте Ольга!

  Мой дедушка, Яков Семёнович Лайхтман - служил 203 отдельном лыжном лыжном батальоне.

  Его судьба нам не известна.
  Он был командиром взвода. Младший лейтенант. (апрель 1942 года)

  Анатолий Сергеевич - он мог быть с ним знаком.
  Я надеюсь, что-то узнать о событиях тех лет.

  С уважением, Александр.
  

Страницы: 1

Добавить комментарий

20 Апреля 2024

Ваше имя*

E-mail

Код подтверждения

Текст комментария*