Rambler's Top100



Я родился в шестидесятом... Заключение

Я родился в шестидесятом... Заключение
Э П И Л О Г.

Я не написал о фиксаже, ванночках и красном фонаре в ванной комнате, о пускании в плавание корабликов из скорлупы грецких орехов в весенних ручьях. О чешках, туфлях на платформе, калошах с красной сердцевиной, о стуке сабо на деревянных подошвах. О варежках, свисающих из рукавов на резинках от трусов. О цыганских петушках и звёздочках на палочках, о первой сладкой вате. О передвижных зверинцах. О самокатах. О «Пионерской зорьке» по утрам и обязательном художественном фильме после окончания программы «Время» в 21.30.

О спичечной сере, зажатой между двумя болтами в одной гайке. О том, как можно гвоздём выдолбить в асфальте дырку, набить её серой от спичек, вставить гвоздь в эту же дырку и кинуть сверху кирпич. О патронах от мелкашки из мусорника ДОСААФского тира на трамвайных рельсах. О том, что можно очень осторожно разорвать новогоднюю хлопушку, извлечь из неё два картонных кружочка с серой посредине, положить этот «взрывпакет» в людное неосвещённое место и ждать, когда кто-нибудь на него наступит.

О металлических кошельках для мелочи с пружинными отсеками для монет. Об авоськах и пластиковых ручках для этих авосек, чтобы не резало руки, если авоська тяжёлая. О подушечке для иголок, висящей на стене в бабушкиной комнате. О первом магазине самообслуживания - Ворошиловградском гастрономе – самом крупном магазине самообслуживания того времени на Украине. О том, как из двух китайских фонариков сделать один, но длинный, на четыре батарейки и о том, что самый лучший фонарик, это тот, у которого самая маленькая «точка», и который дальше «бьет».
 
Я не написал о том, что можно оставить у магазина велосипед, не опасаясь, что его угонят за то время, пока ты покупаешь хлеб. Об игре «Зарница» в пионерлагере с пришитой бумажной звёздочкой на груди и о слезах, когда её оторвал, а значит «убил» тебя противник. О ночном шествии с факелами к пионерскому костру.

О том, как чудесно пахнет карбид и о том, как он горит, попыхивая в лужице. О том, что ещё до появления жвачки мы жевали смолу с фруктовых деревьев. О деревьях с шелковкой - штук пять возле школы, и три возле кладбища - и это на всех пацанов квартала Шевченко.
О первых целлофановых пакетах с рисунками, привозимых то ли из Польши, то ли из Грузии. О самодельных сумках из мешковины с нанесёнными через трафарет портретами Боярского и Леннона. О летних трудовых лагерях в колхозах и «отработках» в школе.

О том, что в реке Северский Донец можно было наловить пескарей для жарки.
О чёрных пятнах на потолках в школьных туалетах от приляпанных к побелке и сожжённых спичек.

Вспомните фарфоровых рыбок в сервантах почти каждой квартиры, керогазы и примусы, коромысла и рукомойники у бабушки в деревне. Маленькие флажки, приколотые к лацкану пиджаков на демонстрациях и металлические набалдашники с серпом и молотом на древках знамён. Чугунные утюги на газовой камфорке. Кровати с пружинными сетками и никелированными шариками в спинках. Тряпичные маленькие подушечки для иголок.

Попытки обмануть продавщицу, дав ей вместо двадцатикопеечной монеты трёхкопеечную, предварительно натерев её ртутью и положив её гербом вверх.

Вспомните лото по копеечке вечерами, ужасную стоматологию с постоянным словом «удалить», вылизанные в детстве акварельные краски из-за названия «Медовые». Напечатанное через копирку «Собачье сердце» Булгакова, несуществующие сейчас уроки астрономии и черчения с готовальнями кожаными снаружи и бархатными внутри. Деревянные линейки, которые мы портили, устраивая на них бои, как на саблях.

Бело-синие рулончики пистонов для чёрных игрушечных пистолетов. Игрушечные помповые ружья с пробками на леске вместо пуль, переламывающиеся для зарядки. Полное отсутствие туалетной бумаги. Отсутствие рекламы по телевидению. Канцелярские счёты у продавцов и нанизанные на стоящую подставку-спицу бело-фиолетовые чеки. Горячий хлеб, отпускаемый грузчиками прямо с лотков хлебной машины при привозе в магазин. Механическая счётная машинка «Железный Феликс», стук пишущих машинок под окнами учреждений и стук домино во дворах по вечерам. Холодильники «ЗИМ» и «Днепр» с ручкой-рычагом, а у кого их нет - мясо зимой в авоське за форточкой. Гибкие маленькие грампластинки синего цвета из журнала «Кругозор».

Кубик Рубика в конце 70-х начале 80-х. Посылки в заляпанных красно-коричневым сургучом фанерных ящиках с лохматыми верёвками. Писающие мальчики на дверях туалета. Первые шариковые ручки с постоянно вытекающей именно в карман пастой.

А бесплатное получение квартир по очереди? А мизерная квартплата и коммунальные услуги? А почти бесплатные ясли и детские сады? Все спортивные секции - бесплатно! А в пионерлагерь почти на месяц за копейки! А хочешь - на второй поток! А бензин по 8-12 копеек за литр!

Медицина, школы, институты – бесплатно! А практическое отсутствие беспризорных детей и бомжей!

А ГОРДОСТЬ ЗА ТО, ЧТО ТЫ ЖИВЁШЬ В ЭТОЙ СТРАНЕ!!!!
Я не написал о многих очень простых мелочах - у каждого своих и одинаковых для всех. Вспомните сами звуки, запахи, вещи и ощущения того счастливого времени. Ведь из этих самых мелочей и состояла вся наша жизнь…
 
Александр ТУЛЬЧИНСКИЙ
 
все права защищены, использование текстов и перепечатка - ТОЛЬКО С ПИСЬМЕННОГО РАЗРЕШЕНИЯ АВТОРА

 

СПАСИБО, АЛЕКСАНДР!!!!


Комментарии к статье
Добавить комментарий


Читайте также:





























 

 

 













 
        




            П О М И Н К И    год 1896




Ностальгия











Как Мы жили в СССР:

Почему многие люди вспоминают

времена СССР, как счастливые?



 




*******************************













Партнеры

Из почты

Навигатор

Информация

За рубежом

"Когда мужчине сорок лет..."
 
Когда мужчине сорок лет, 
ему пора держать ответ: 
душа не одряхлела?- 
перед своими сорока, 
и каждой каплей молока, 
и каждой крошкой хлеба. 
 
Когда мужчине сорок лет, 
то снисхожденья ему нет 
перед собой и перед богом. 
Все слезы те, что причинил, 
все сопли лживые чернил 
ему выходят боком. 
 
Когда мужчине сорок лет, 
то наложить пора запрет 
на жажду удовольствий: 
ведь если плоть не побороть, 
урчит, облизываясь, плоть - 
съесть душу удалось ей. 
 
И плоти, в общем-то, кранты, 
когда вконец замуслен ты, 
как лже-Христос, губами. 
Один роман, другой роман, 
а в результате лишь туман 
и голых баб - как в бане. 
 
До сорока яснее цель. 
До сорока вся жизнь как хмель, 
а в сорок лет - похмелье. 
Отяжелела голова. 
Не сочетаются слова. 
Как в яме - новоселье. 
 
До сорока, до сорока 
схватить удачу за рога 
на ярмарку мы скачем, 
а в сорок с ярмарки пешком 
с пустым мешком бредем тишком. 
Обворовали - плачем. 
 
Когда мужчине сорок лет, 
он должен дать себе совет: 
от ярмарки подальше. 
Там не обманешь - не продашь. 
Обманешь - сам уже торгаш. 
Таков закон продажи. 
 
Еще противней ржать, дрожа, 
конем в руках у торгаша, 
сквалыги, живоглота. 
Два равнозначные стыда: 
когда торгуешь и когда 
тобой торгует кто-то. 
 
Когда мужчине сорок лет, 
жизнь его красит в серый цвет, 
но если не каурым - 
будь серым в яблоках конем 
и не продай базарным днем 
ни яблока со шкуры. 
 
Когда мужчине сорок лет, 
то не сошелся клином свет 
на ярмарочном гаме. 
Все впереди - ты погоди. 
Ты лишь в комедь не угоди, 
но не теряйся в драме! 
 
Когда мужчине сорок лет, 
или распад, или расцвет - 
мужчина сам решает. 
Себя от смерти не спасти, 
но, кроме смерти, расцвести 
ничто не помешает.
 
Евгений Евтушенко. Мое самое-самое.
Москва, Изд-во АО "ХГС" 1995.