Памяти известного журналиста: Анатолий Рубинов

Знаменитый журналист «Литературной газеты» Анатолий Рубинов, очерками и расследованиями которого зачитывалась вся страна, участник Великой Отечественной войны, скончался в День Победы, принимая поздравления.

«Он совершил в журналистике переворот! Доказал, что предметом всеобщего обсуждения могут стать повседневные страдания, которые обычно люди приписывают только себе, они думают, что это только им так не везет, только их одних унижают, обсчитывают… Нет, это не личное дело каждого!..»

Совсем недавно, в конце апреля, "Новая газета" выпустила книгу Анатолия РУБИНОВА, последнюю при жизни автора.

Кондуктор без автобуса

Мне на редкость не повезло с самого начала: сел в автобус, где оказался кондуктор. Сразу вспомнились печальнейшие времена, когда один кондуктор мог за четыре минуты превратить сорок обыкновенных людей в неврастеников, поссорить молодоженов, заставить заикаться бывалого докладчика…

Поначалу все обошлось сравнительно благополучно. Я только узнал о себе, что похож на обезьяну, прусь, как бык, упираюсь, как баран, продвигаюсь, как черепаха, и черт-те знает, откуда я только взялся на свете. Все это быстренько сообщила мне миленькая девушка с сумкой на боку. Когда мы с ней расстались, по дороге в магазин я подумал, как это хорошо все-таки, что автобус теперь работает без кондуктора, а кондуктор — без автобуса.

В магазине в этот ранний час было совсем пусто, и четыре красивые продавщицы из разных отделов собрались у одного прилавка. Они по-голубиному тихо ворковали. Как я вскоре понял, самая высокая девушка в халате продавала обувь, а самая маленькая, совсем крохотная, — шляпы, хотя, наверное, обеим было бы удобнее, если бы они поменялись отделами. Им составляли компанию еще две девушки в халатах — брюнетка с тонким голоском и блондинка, говорившая басом. Несмотря на все внешние различия, ругали меня они поразительно одинаково, и я даже не помню, кто сказал мне, что я «похож на обезьяну», кто — что я «нетерпелив, как бык», кто — что я «бестолков, как баран», а кто — что я «черт-те знает, откуда только взялся на свете».

Радуясь за автобус, который работает без кондуктора, я никогда почему-то раньше не беспокоился о том, как же обходится кондуктор без автобуса. Теперь я вдруг сообразил: кондукторши перешли в магазин. Но они просчитались: Книги жалоб нет только в автобусе.

Не стоит рассказывать, как отважно сражались за эту книгу четыре продавщицы, но их словесные пули, не столь крупного калибра, хотя и сыпавшиеся автоматной очередью, все же не пробили брони. Я оказался спокоен: чтобы пули не царапали, надо их просто глотать. Автоматчицы сдались с почетом: по велению директора мне был отдан дорогой трофей, и уже не пули — снаряды продолжали бить прямой наводкой с четырех сторон.

Я решил своих врагов не убивать. А посрамить.

Закрывая книгу от постороннего глаза, я написал:

«Продавщица Лидия Степанова отлично обслуживает покупателей, ведет себя вежливо, культурно, как подобает образованному человеку».

— Закрывай, — требовала она. — Как будто кому-то интересно смотреть, как ты рисуешь свои каракули. И ничуть не обидно: какой-то мальчишка, а пристает ко всем, намеки разные делает.

Я спросил ее фамилию и написал:

«Полина Панферова внимательна к каждому покупателю, даже если он молод. Держится со всеми с достоинством».

— Я его давно знаю, — на самых высоких нотах сообщила свою биографию брюнетка. — Еще когда на Сретенке в шестнадцатом магазине работала, вечно докучал, а сам нищий, неряха и копейки за душой нет. Ходит только приценяться.

Пришлось и об этом написать.

«Лена Черепанова хорошо помнит всех своих покупателей. Писать о ней мне и совсем неудобно: мы знакомы еще с тех пор, как она работала на Сретенке в шестнадцатом магазине. И я запомнил, что она особенно охотно помогает тем, кто долго приценивается, не решаясь сделать покупку».

Мне не дали закончить. Человек в синей форме с кантом положил руку на книгу, на одном его пальце висел свисток. Милиционер сказал:

— Довольно безобразничать.

Когда меня уводили, позади я услышал незнакомый голос:

— Я человек посторонний и хочу быть свидетелем. Дайте мне Книгу жалоб, я напишу все как было.

Нас вернули с полдороги. Милиционера и меня догнали четыре девушки в черных халатах — очень высокая, очень маленькая, брюнетка и блондинка. Они были смущены, глубоко дышали от сильного бега и — честное слово! — не могли говорить.

— Вы, кажется, хотели купить туфли?

Я вернулся в магазин. Там, на прилавке, лежала книга с веревочной петлей. Книга была раскрыта на том месте, где кто-то поперек моей жалобы, написанной карандашом, сердито и крупно написал чернилами, не прочитав предыдущего:

«Я все видел и слышал своими глазами и ушами. Все это неправда. Было как раз наоборот. Он сам хорош. Петров».

  Леонид МЛЕЧИН: Слово об Анатолии РУБИНОВЕ  (из интервью по радио "Эхо Москвы")

9 мая, в такой важный для себя день, ушел из жизни выдающийся российский журналист Анатолий Захарович Рубинов. Фронтовик. Умер, приняв поздравления с Победой. Всю войну прошел стрелком на штурмовиках. Это было смертельное дело, там много не летали, убивали. Он прошел через всю войну, он был редактором отдела социально-бытовых проблем в «Литературной газете» в те годы, когда «Литгазета» была уникальным явлением. Люди по средам ловили газету и читали. И вот самые громкие акции тех лет, они были связаны с его именем, с его статьями полосными.

Все знают рубрику «Если бы директором был я». Она придумывалась на моих глазах. Я был тогда студентом, присутствовал при разговоре моего отца с Анатолием Захаровичем. Они, конечно, хотели «Если бы министром был я». Но потом они поняли, что ЦК КПСС это не позволит, потому что министр – номенклатурная должность, назначается Политбюро.

У Анатолия Захаровича Рубинова были фантастические статьи. Например, «Меченые атомы». Он пытался понять, почему письма доходят в России, в Советском Союзе значительно дольше, чем во времена Толстого. Он вообще писал о той сфере жизни, которую считалось немыслимым затрагивать. Это была жизнь нашей страны. Это был быт. То, что называлось презрительным словом «быт», это была жизнь нашей страны. И он показал, что даже в такие времена тоталитарные, когда журналист, казалось бы, только служанка власти, можно на самом деле служить людям и служить обществу, служить читателям.

И каждая его статья, я помню, это было потрясение для страны. И огромное количество писем. Он был одним из тех людей, кто служил обществу и являл собой образец этого. Он, вообще говоря, был композитор, он хотел быть композитором в юности и писал песни. Но не получилось. После войны пришлось работать.

Он писал статьи, как сочинял симфонию. Он мне рассказывал. Никаких наметок, никаких черновиков, заметок – ничего. Она выстраивалась (а полоса в газете – это же большой объем) с первого до последнего слова в голове. Он садился и только записывал. Вот он мне рассказывал, что писал статью уже поздно вечером, устал, написал только половину – надо лечь спать. Он говорит: «Я лег. Чувствую – не могу. Она во мне. Встал, дописал. И только после этого заснул».

Сейчас кажется легким делом – писать на те темы. А вот он, скажем, писал про «Аэрофлот», про те безумия, которые творились. А ведь это были такие времена – вот я сейчас расскажу о грустном событии, расскажу смешную историю для наших слушателей, – когда мой отец тоже работал в «Литературной газете». Номер читателям приходил в среду, а во вторник уже был готов, и в ЦК КПСС его читали. Вот во вторник по «вертушке» звонит заместитель заведующего отделом культуры ЦК КПСС, говорит: «Ну что вы опять сделали с «Аэрофлотом»? Только что министр гражданской авиации написал на вас бумагу генеральному секретарю, товарищу Брежневу уже докладывают». На что ему мой отец говорит: «В номере нет ни одного материала об «Аэрофлоте». – «Что ты мне заливаешь? Генеральному секретарю уже докладывают».

Отец говорит: «Я беру газету 16 полос и с первой строчки начинаю читать. И на 16-й полосе, на последней, в разделе юмора, внизу, «Рога и копыта», фраза написана: «Рожденные ползать. Пользуйтесь услугами «Аэрофлота». Генеральному секретарю уже докладывают. Представляете себе, каково было писать тогда всерьез об «Аэрофлоте», вообще о нашей жизни.

Светлая память Анатолию Захаровичу Рубинову, который это делал.

11.05.09

Комментарии к статье

Добавить комментарий

23 Апреля 2024

Ваше имя*

E-mail

Код подтверждения

Текст комментария*