Поиски в кулуарах и в Таврическом саду

Первые недели работы всех дореволюционных созывов Государственной думы России всегда проходили в формировании комиссий, где, в сущно­сти, и протекала законотворческая деятельность народных представителей. Комиссии делились на постоянные и временные. Перечень постоянных комиссий был обозначен в Наказе (регламенте) Думы.

Это были комиссии бюджетная, финансовая, по исполнению государственной росписи расходов и доходов, распорядительная, редакционная, для разбора корреспонденции, библиотечная. Все остальные комиссии, возникавшие в ходе работы Думы, объявлялись временными. Ситуация изменилась в 1914 г., когда постоянными стали все комиссии, отвечавшие за ту или иную отрасль государственного управления. Временные же создавались для разработки какогонибудь конкретного законопроекта.

По своим функциям комиссии дореволюционной Думы в общем соответствовали сегодняшним думским комитетам. Вместе с тем между ними есть существенное различие, проистекающее из понятия о законодательной инициативе. Если сегодня правом вносить законопроекты обладает каждый депутат в отдельности, то в начале ХХ века это могла делать только палата в целом. Не менее 30 депутатов должны были подписать законодательное предположение, чтобы Дума его рассмотрела и вынесла заключение о желательности.

Если дальнейшая разработка проекта признавалась палатой желательной, то взять ее на себя предлагалось профильному министерству. При этом срок не устанавливался. В случае отказа министерства от работы над законопроектом он передавался в комиссию, которая должна была подготовить текст. Сегодняшние комитеты, как известно, работают уже с готовыми законопроектами. В большинстве случаев, однако, комиссии обсуждали и вносили поправки в уже подготовленные законопроекты, внесенные министерствами в порядке реализации своего права законодательной инициативы.

Затем Дума могла принять или отвергнуть сформулированные комиссиями поправки.
Комиссии формировались в соответствии с фракционным составом Государственной думы. Их состав определялся в результате неформальных соглашений депутатских объединений. При этом пропорциональное представительство фракций никак не было юридически оформлено. Думское большинство стремилось сохранить контроль над процессом законотворчества. Поэтому в ряде случаев участие оппозиции в работе комиссий было ограничено. Так, представители левых фракций как неблагонадежные не были допущены к обсуждению законопроектов в комиссиях по государственной обороне и по военным и морским делам.

Никаких возражений!

На первом заседании комиссии избирался ее председатель, который чаще всего представлял думское большинство. Степень компетентности, авторитет, наконец, манера поведения председателя в значительной мере предопределяли характер будущих работ. Так, профессору М.М. Алексеенко удалось наладить работу важнейшей бюджетной комиссии в III и IV Государственной думе.

Министры приходили на ее заседания, как на экзамен, а сами депутаты говорили: «Государственная дума – это Алексеенко». Председатель комиссии по судебным реформам в III и IV Думе Н.П. Шубинский был известен своей властностью. Комиссию он полностью подчинил своей воле и не терпел там никаких возражений.

Депутаты могли быть членами сразу нескольких комиссий (иногда даже 8–9). Это обозначало невероятно высокий ритм работы для многих членов Государственной думы. Заседания затягивались до поздней ночи, нередко назначались на выходные, а депутаты были вынуждены перемещаться из одной комиссии в другую, обеспечивая кворум собранию. Конечно, это касалось лишь тех, на кого легло основное бремя законотворческой деятельности. Как, например, на депутата первой Думы Ф.Ф. Кокошкина, который был одним из наиболее активных членов семи думских комиссий. Работал ночами, составляя тексты законопроектов. При этом все два месяца существования первой Думы температура хронически больного Кокошкина не падала ниже 38о.

При рассмотрении законопроектов комиссиями количество чтений было неограниченным. Иногда обсуждение принципиальных вопросов затягивалось на годы, что свидетельствует о скрупулезности депутатов.

До пяти утра...

Общий стиль работы, однако, определялся большинством, которое состояло из совсем других депутатов. По воспоминаниям министра торговли и промышленности С.И. Тимашева, заседания комиссий редко начинались вовремя. Депутатам и министрам иногда приходилось подолгу дожидаться необходимого кворума, который только на первом заседании составлял половину членов комиссии, а затем – одну треть. Порой изза отсутствия кворума заседания комиссий и вовсе не начинались.

Обсуждение носило своеобразный характер, так как обычно лишь 2–3 депутата были знакомы с текстом. Редкий депутат мог высидеть все заседание. Ктото уходил вскоре после начала, кто­то же приходил ближе к концу. Таким образом, состав комиссий часто был случаен; случайными, непредсказуемыми были и ее решения. Иногда оказывалось, что не было кворума к моменту голосования. Тогда начинался поиск отсутствовавших депутатов в кулуарах или же в Таврическом саду.

Очень многое определяло то, кто отправлялся за прогуливавшимися товарищами. «Если на поиски шли сторонники законопроекта, которые приводили своих единомышленников, то дело проходило благополучно, – вспоминал Тимашев. – В противном случае законопроект отклонялся или в него вводились нежелательные поправки».

Положение бюджетной комиссии было особым. Ее в Думе называли «генеральной», а членов комиссии – «бюд­жетниками». Ее состав был в высшей степени представительный: в нее входили почти все лидеры фракций. Депутат III Государственной думы, октябрист А.В. Еропкин вспоминал, что «бюджетная комиссия, в сущности, держала в своих руках все нити думской работы, ибо почти все законопроекты из других комиссий представлялись на заключение бюджетной по вопросу об ассигновании средств из казны. А какие законы и какие меры могли обойтись без ассигнования?»

 Сфера ответственности бюджетной комиссии была чрезвычайно широка: за год она просматривала значительно больше законопроектов, чем какаялибо другая комиссия Государственной думы. Так, в период деятельности Думы третьего созыва в нее было передано 567 законопроектов на рассмотрение и 1245 – на заключение. За это время в комиссии было разработано 514 докладов.

Только 11 законопроектов осталось не рассмотрено и лишь относительно 23х не было дано заключения.

В отличие от прочих думских комиссий бюджетная заседала почти круглый год. Особенно интенсивно занятия шли с февраля по июнь каждого года. В июне заседания бюджетной комиссии начинались в 11 часов утра и шли чаще всего без обеденного перерыва до 2–3 часов ночи. Иногда члены комиссии расходились и в 5 часов утра.

Действительно, думская комиссия становилась одним из основных звеньев законотворческого процесса. Здесь не только депутатские, но и правительственные инициативы подвергались суровой редактуре и коренным изменениям. Не случайно министры и их ближайшие сотрудники старались не пропускать заседания комиссий и всегда дисциплинированно (в отличие от депутатов) являлись к их началу.

Константин МОГИЛЕВСКИЙ, старший референт аппарата фракции «Единая Россия» в Государственной Думе РФ, исполнительный директор Фонда изучения наследия П.А. Столыпина, кандидат исторических наук;

Кирилл СОЛОВЬЕВ, старший преподаватель Российского государственного гуманитарного университета, кандидат исторических наук

Комментарии к статье

Добавить комментарий

19 Апреля 2024

Ваше имя*

E-mail

Код подтверждения

Текст комментария*