«Не обещайте деве юной…» Анастасия Якушкина

Анастасию Якушкину называют «несостоявшейся декабристкой». Она была женой декабриста, но не разделила с ним изгнание.  Хотя единственной ее мечтой было быть рядом с ним, как это сделали другие любящие жены: Трубецкая, Волконская, Фонвизина, Анненкова, Нарышкина, Юшневская... Однако она не поехала в Сибирь. Она осталась. Потому что он попросил ее об этом.
Ради детей...
 
Иван Дмитриевич Якушкин был старше Настеньки Шереметевой на четырнадцать лет. Он дружил с ее матерью, частенько приезжал к ним в гости, и она – совсем еще девочка – в него влюбилась. Сердце Якушкина было разбито, ибо он безответно любил другую женщину, Наталью Щербатову. Но, видя влюбленность юной Настеньки, он все же посватался…

Ей было всего шестнадцать, когда она стала женой тридцатилетнего Якушкина. Родила сына, носила второго, и тут случились события 14 декабря 1825 года. Якушкин был арестован прямо во время вечернего чая. Оказывается, «меланхолический Якушкин», как писал Пушкин, на сходках декабристов «казалось, молча обнажал цареубийственный кинжал» — то есть высказал намерение убить царя во время задуманного переворота.

Иван Дмитриевич был доставлен в Петропавловскую крепость с царским указанием: "Заковать в ножные и ручные железа; поступать с ним строго и не иначе содержать, как злодея".

Анастасия родила второго сына через десять дней после ареста мужа… Якушкина приговорили к смертной казни, замененной 20-летней каторгой. Вначале его отправили в Финляндию, в Роченсальмскую крепость, затем в Сибирь.

Анастасия очень хотела соединиться с ним – где бы то ни было. Поскольку у ее матушки были связи в высших кругах, их всякий раз заблаговременно предупреждали о том, что очередная партия осужденных декабристов отправляется в ссылку. И всякий раз Анастасия с детьми ехала в Ярославль, через который пролегала дорога в Сибирь, в надежде увидеть мужа. Только на третий раз ей это удалось, и 15 октября 1827 года она последний раз виделась с Иваном Дмитриевичем.

Зная о том, что царь запрещает отъезжающим в Сибирь женам ссыльных брать с собой детей, Якушкин уговорил жену остаться и воспитывать сыновей.  Анастасия покорилась. Только сама она и Бог знают, чего это ей стоило. Нет, общество ее не осуждало, ее как раз «понимали» — но не так, как хотела бы быть понятой она! Знакомые считали, что Анастасия не пожелала разделять с бунтовщиком заслуженное им наказание – и правильно сделала.

Только близкие друзья знали, как она страдала: Иван был смыслом ее жизни.
Конечно, Анастасия любила, обожала сыновей. Она с ужасом узнавала о том, как умер оставленный на родственников сын уехавшей в Сибирь Марии Волконской, как умерли дети Александрины Муравьевой, узнавала о смертях малышей, родившихся у декабристок в Сибири... Она понимала, что скорее всего это случайность, в конце концов, в те времена дети умирали часто. Но для Анастасии что-то жуткое чудилось в том, что именно эти оставленные матерями малыши не жили. У нее было ощущение, что это как-то связано, что близость матери для детей необходима жизненно, что только мать может почувствовать малейшее изменение в состоянии здоровья ребенка, вовремя приметить болезнь. А своих сыновей она уберечь смогла. Быть может, ценой разлуки с мужем и разбитого сердца?

Анастасия рвалась к мужу всем существом. Она вела дневник, по сути – нескончаемый монолог, обращенный к любимому. «У меня к тебе все чувства любви, дружбы, уважения, энтузиазма, и я отдала бы все на свете, чтобы быть совершенной, для того, чтобы у тебя могло быть ко мне такое же исключительное чувство, какое я питаю к тебе. Ты можешь быть счастлив без меня, зная, что я нахожусь с нашими детьми, а я, даже находясь с ними, не могу быть счастливой», – писала Анастасия Якушкина.
А ведь многие считали, что Иван Дмитриевич так и не смог ответить ей столь же пылкой взаимностью, что он продолжал любить Наталью Щербатову.  И что Анастасия сознавала это – однако все равно любила его безумно, верно и… вечно.

Сыновей Анастасия Якушкина воспитала и сделала все, чтобы привить им любовь, уважение и сочувствие к сосланному отцу, но с Иваном Дмитриевичем больше не свиделась.  Она умерла через четырнадцать лет разлуки, совсем еще молодой женщиной. Ее здоровье было подорвано непрерывной тоской. В наше время сказали бы, что Якушкина страдала от затяжной депрессии. Она все меньше ела, все хуже спала, у нее болело сердце... Болело, болело – и не вынесло боли.

Иван пережил ее на одиннадцать лет. В память своей жены он открыл первую в Сибири школу для девочек.

Но и после смерти Якушкины остались разлучены. Иван Дмитриевич вернулся в Москву, похоронили его на Пятницком кладбище. Анастасия же похоронена на самой старой, монастырской территории Новодевичьего кладбища, возле трапезной Новодевичьего монастыря.

Будете гулять там – не пожалейте цветка для этой прекрасной и несчастной женщины… Он хоть немного оживит ее невзрачное надгробие. О ней не написали книг. О ней не сняли прекрасных фильмов, как о других декабристках. Ее подвиг и ее жертва были забыты...

Елена ПРОКОФЬЕВА             Журнал "60 лет - не возраст"

Комментарии к статье

Добавить комментарий

19 Апреля 2024

Ваше имя*

E-mail

Код подтверждения

Текст комментария*