Слово женщины "третьего возраста".

Мой теперешний возраст называют по-разному: бальзаковский, элегантный, зрелый, пенсионный. Американцы предпочитают говорить об этом явлении с помощью порядковых числительных: «третий возраст» или «вторая половина жизни». Юноша в серпуховском автобусе на элементарную просьбу уступить место вообще сказал, что «столько не живут». Второму отпрыску эта мысль очень понравилась, и он довел ее до цинично-логического совершенства: предложил разрешить старикам и пожилым ходить на красный свет, а водителям об этом ничего не говорить, проблема возраста решится сама собой…

На молодых обижаться грешно, к тому же, им еще предстоит испытать на себе все прелести «третьего» возраста. Ведь это глубокое заблуждение, что наше будущее – это дети. Наше будущее ­ это то, что впереди, а впереди у всех ­ старость. Грустно и как­то непразднично рисовать детали такого будущего, но я их наблюдаю каждое утро на привокзальной площади нашего «любимого города».

Разного «возрастного оттенка» женщины спешат втиснуться в муниципальный автобус. Их никто, как в Японии, не подсаживает на ступеньку, не подает руку, и, уж тем более, не кланяется, зато чаще – толкают и захлопывают двери прямо перед носом.Если им все же удается вскочить, жди «комплиментов» уже от кондуктора, поскольку разойтись в узком проходе современных «бенсов» попросту невозможно. Тут вам не только про возраст и фигуру, не выбирая выражений, напомнят, но и диету предложат.

Не верите? Давно вы не ездили в городском транспорте. Буквально на днях кондуктор маршрута №45 «Серпухов­-Судимля» ненавязчиво советовала всем женщинам, кому тесно в проходе автобуса, «меньше жрать мяса». Только и всего…

Но неуважение к возрасту со стороны отдельных не обремененных культурой особей – это одно, а глобальное неуважение к женщине со стороны людей государевых ­ совсем другое…

Два года назад мы с подругой одновременно остались без работы. Она по профессии ­ бухгалтер, я – человек творческой профессии. Возраст у обеих тот самый ­ элегантный. Ее сократили в связи с закрытием производства, я ушла добровольно. Она пребывала в жуткой депрессии – кому она теперь будет нужна после пятидесяти, я же испытывала эйфорию от предстоящих перемен, которые по моему разумению должны быть только со знаком плюс. Организовать свое дело, даже воспользовавшись услугами по регистрации ооо в Москве, мы не могли, поскольку с начальным капиталом было туговато.

На телеэкран мы не рвались, на рекламный плакат тоже – чего бояться своего возраста и морщин? Какой дурак откажется от «уже» опытных и «еще» здоровых работниц со стажем, которых не надо учить в институте, которые совершенно точно не уйдут в декрет и не будут сидеть на больничных с малыми детьми? Преимущества, как говорится, налицо. Однако уже первый, беглый, просмотр объявлений вразумил меня, что смотреть будут преимущественно на мое реальное лицо…

В редакции газеты «Народный совет», содержание которой ­ нехитрые советы на все случаи жизни, мне объяснили, что после пятидесяти они сотрудников не берут, потому что пришел молодой редактор и взял курс на «омоложение» коллектива. Термин почему­то очень напомнил «омолаживающую обрезку садовых деревьев», о которой эта газета сама же недавно и писала. Ее смысл ­ в нещадном уничтожении всех старых ветвей, за счет которых у дерева наступает вторая молодость, и оно сможет давать хорошие урожаи. Мой мозг и житейский опыт тоже могли бы давать редакции реальные плоды, ведь я гораздо лучше многих молодых сотрудников этой газеты знаю, как защитить старые вещи от моли и как справиться с прилипшей к брюкам жвачкой...

За свою жизнь с тремя детьми я пользовалась этим способом многократно. Но моим бесценным опытом почему­то не захотели воспользоваться. Второй попыткой было областное радио, уровень которого мне показался весьма и весьма невысоким, и я уже видела, какие революционные перемены произведет там мое появление. Увы, революционеры после 50­ти и здесь тоже были не нужны.

Тогда я опустила планку своих притязаний на шкалу ниже, до отметки «образование и культура». Но… в школах не знали, куда девать своих «элегантных» и «бальзаковских» после проведенного там сокращения классов, а требуемый воспитатель в детскую комнату супермаркета тоже почему­то должен был быть не старше 45 лет.

Когда я попробовала узнать, чем вызвано такое ограничение, мне ответили предельно просто: «Ничем. Таковы требования». Приглашал педагога и некий « центр семейного воспитания», но только до 40, потому что «дети любят молодых». Тогда я вспомнила удачный опыт одной своей знакомой, которая через московскую фирму «Мэри Поппинс» устроилась за тридцать тысяч встречать из школы отпрыска состоятельных родителей и делать с ним уроки. Но похожей фирмы в Серпухове я не нашла и таких состоятельных родителей тоже. Планка моих претензий уже почти сравнялась с полом, и, одновременно с ее падением, я стала ощущать, как постепенно испаряется и мой оптимизм.

«Неохваченными» еще оставались страховые компании, издательские дома и пресс­центр. Объявление пресс­центра выглядело так: «Требуются эррудированные специалисты», зато отбирали туда, как на «Фабрику звезд». На ошибку в написании слова «эрудированный» я, конечно же, указала, не удержалась, а собеседования, естественно, не прошла. Очевидно, пресс­-центру действительно нужна была удвоенная, рычащая «эррудиция». А в издательский дом на тот момент требовался не просто корректор, а «обладающий боковым зрением». Читать параллельно несколько рукописей сразу я точно не могла.

В страховых компаниях ко мне отнеслись более­-менее лояльно, но все более­менее руководящие посты уже были заняты военными­отставниками, которых в Московской области любят особенно, а чтобы работать простым агентом, обязательно нужна была «своя база».

… Параллельно со мной обивала пороги различных учреждений и моя знакомая. Безупречная для ее возраста внешность, знание английского, умение работать с людьми и знание программы 1С ей не помогли. Ни в гостинице, ни в косметических салонах, где требовались администраторы, она не зацепилась. Их сорокалетние руководители изначально сделали этот возраст и условием приема на работу. По этой же причине не взяли ее и на «Химволокно», и на птицефабрику «Сергеевская», что в Чеховском районе… Список можно продолжать до бесконечности.

В связи с этими обстоятельствами и в преддверии наступающего праздника (за что отдельное спасибо Кларе Цеткин!) у меня предложение: провести анализ подобных объявлений и сделать требуемый возраст – возрастом ухода женщин на пенсию, а к пенсии доплачивать за наносимый нам моральный вред. А как иначе? Раз после сорока мы, женщины, ни в какой сфере не нужны, то, товарищи­господа депутаты, пересмотрите закон!

Понятно, что вам, мужчинам, с работой гораздо проще. Как говорит мой постоянно нетрезвый сосед по площадке, тоже находящийся в этом самом «третьем возрасте»: «На мою жизнь «ЧОПов» хватит»! И на практике доказывает верность своему кредо: практически ежемесячно меняет место работы. Частных охранных предприятий у нас действительно по нескольку на одну мужскую душу.

А что делать с нашей ранимой женской душой, вы подумали? Куда вообще задевали сегодня целое поколение женщин после пятидесяти? Почему они враз исчезли с экранов кино и телевидения? Зато есть оскорбляющий мое эстетическое чувство и явно сам нездоровый Брандт, со своим тройным подбородком и пренебрежительно­небрежной манерой ведения разговора.

Есть весьма преклонного возраста и не выговаривающий большинство букв алфавита Виталий Вульф. Конечно, хорошо, что он в своем «Серебряном шаре» пытается реанимировать незаслуженно забытых актрис, но лучше бы он их самих показал вместо себя. Еще на одном канале не первой молодости Николай Дроздов, устав от животных, запустил свой новый проект «В мире людей». Не отразились времена и на ведущем одноименной передачи Познере. Даже погоду на телевидении дозволено вести профессору «второй половины жизни»…

А где, скажите, на экране их ровесницы? Почему даже в год семьи ни у одного из продвинутых продюсеров не хватило смелости запустить в эфир умную передачу, где бы о семейных ценностях, воспитании детей, непростых взаимоотношениях супругов вещала не кукла барби с пустыми глазами и приклеенной улыбкой, а та самая, элегантного возраста, с собственным жизненным опытом, которой только одной и можно верить…

Говорят, что проблемы старшего возраста есть во всех странах. Существует даже такой термин «эйджизм» (от английского age – возраст) ­ дискриминация по возрасту. У нас она заметнее всего. Еще говорят, что от «эйджизма» спасает творческий труд, в чем я убедилась на собственном примере – пишу подобные статьи. Но не каждый человек ­ поэт или художник. Абсолютному большинству остается пенсия, дача и лавочка у подъезда, в развитых странах – туризм. А массовых профессий, где нужны люди 50, 60 и 70 лет у нас сегодня нет. Впрочем, один такой пример я все же знаю.

В Серпуховском кожно­венерологическом диспансере уже больше 60 лет работает медсестрой Антонина Матвеевна Володченко. В свои 82 года она лучше всех делает внутривенные инъекции, по ней можно сверять часы, у нее самая прямая спина и всегда безупречной белизны халат. Главный врач диспансера ни в какую не хочет отпускать ее на отдых. А на каком примере он будет показывать молодым девочкам после училища, что такое настоящая медицинская сестра?

Мое глубокое убеждение ­ такие Матвеевны нужны всем. Для противовеса – говорить можно не только на языке вульгарно­матерного стиля. Для плюрализма ­ «истинная красота не только в голых пупках». Но главное ­ для сохранения и передачи традиций, на которых держится любое предприятие и любой коллектив. Такие женщины ­ как цемент, укрепляющий и облагораживающий своим присутствием любое здание…

P.S. И все же я нашла недавно сферу, где «приветствуются люди пенсионного возраста без вредных привычек». Издательский дом Серпухова приглашает нас в курьеры! Обязательно скажу об этом своей подруге, а то она уже целый год ездит в Текстильщики охранять склады с кошачьим кормом. И если бы только она одна. Эйджизм, однако…

Галина СПОСОБИНА       Источник                                       

Комментарии к статье

• Любовь
  

  Понравилась статья,02.11.15 УВОЛИЛАСЬ С РАБОТЫ ПО СОБСТВЕННОМУ ЖЕЛАНИЮ,ВЫЖИЛИ,МНЕ 63.

• Венера
  Satta-venera@yandex.ru
  Мне недавно исполнилось 55 лет.Согласна с тем, что после пятидесяти,женщина уже никто. У нас в офисе одни молодые сотрудники и сотрудницы. На вечеринках мужчины стесняются пригласить меня на танец, не потому, что я плохо выгляжу, а потому что знают, сколько мне лет. Я знаю, что я интересная собедесница, много читала, сама пишу рассказы, мой iq-150. Но мужчины все-равно предпочтут мне молоденькую девушку, которая не может связать двух слов, не может элементарно написать письмо, не знает историю и литературу. Но она ведь молодая, у нее тонкая талия, гладкая кожа. а в наше время это все и вся. И вообще создается впечатление, что мужчинам кроме секса с этими девушками ничего больше в жизни не надо.
• Профсоюз пенсионеров
  darc@mail.ru
  Решать подобную проблему и еще массу других, возможно только объединившись. Предлагаем вступить в ПРОФСОЮЗ.
  С уважением, Председатель
  Профсоюза
  "Серые пантеры"
• Natalia Nikolaevna
  Natalia0340@gmail.com
  Галина!!! Ой, спасибо!!! Пережила обзывание по возрастному и половому принципу в автобусе того же направления - Москва - Протвино. Один очумевший с похмелья парень обозвал меня старой дамой древнейшей профессии, а женщина помоложе заступилась и сказала, что он обзывает женщину, которая годится ему в матери. И тут я поняла, что никак не хочу в матери к обозленному алкоголику. и первое обзывание даже почетнее))) Было горько и смешно. Объявления о приеме на работу, действительно, заканчиваются 45 годами. Но это не только у нас. Так во многих бедных странах. Но мы-то не бедные!!! Натали Ёлкина

Страницы: 1

Добавить комментарий

20 Апреля 2024

Ваше имя*

E-mail

Код подтверждения

Текст комментария*