Четвертый возраст

Написала в фейсбуке о двух 90-летних дамах, которые сидели в парижском кафе с айпэдами и показывали друг другу фотографии. Потом одна предложила пойти в кино, и они стали по айпэду проверять, где что идет. Кстати, о чем я не написала в фб: они колебались между новой французской комедией Tu veux ou tu veux pas, которая в русском прокате, если не ошибаюсь, названа "Секс, любовь и терапия", и "Магией лунного света" Вуди Аллена. Выбрали Аллена.

Сделала к фб-посту хэштег про наше счастливое будущее. Утром вдела наушники и побежала. В ухе у меня "Зеленый шатер" Людмилы Улицкой, слушаю: одна из героинь была старушкой в 50, и никто как-то и не осознавал, что ей всего 50.

Почему меня это не удивляет? И хотя Улицкая рассказывает про другое время, и сегодня в этом смысле в России немногое изменилось. 60-летних легко называют стариками. Женщины становятся бабушками с невероятным опережением. Как, впрочем, и невестами, на мой взгляд. Продолжительность жизни не столь велика. Медицина оставляет желать лучшего. Пенсионный возраст как бы маркирует списанный человеческий материал.

Задумалась, что если французские дамы мне показались 90-летними, то вполне возможно, что они старше, здесь сложно определить точно возраст пожилых людей, они выглядят, как правило, моложе своих лет. Хозяину квартиры, которую я снимаю, 104 года. Недавно спросила у его сына (которому лет 70), как папа, он сказал, что отлично, каждый день 40 минут гимнастика и 40 минут бассейн. Помню, в первый год жизни в Париже: женщина, которой со спины можно было дать лет тридцать, не больше, открыла дверь в магазин Ив Сен-Лорана на Фобур-сент-Оноре и обернулась, и я замерла в изумлении. Ей точно было не меньше 70, и все подтяжки налицо. Могло быть 75, или 80, или 85. Потом привыкла.

Если в ресторане спиной ко мне сидит женщина с роскошными длинными волосами и прямой спиной, ей может оказаться 20 или 92, и я пойму это, примерно, когда она встанет и обернется. Любопытно, что, обсуждая мою запись в фб, участники дискуссии, в основном российские, больше сосредоточились на гаджетах. Кстати, не без удивления узнала, что айпэд – тоже признак продвинутого возраста, поскольку молодые пользуются андроидами. И лишь один человек написал: сам факт того, что две 90-летние дамы сидят в кафе, оптимистичен уже сам по себе, даже если бы они сидели без айпэдов.

Я даже не знаю, подходят ли мои милейшие дамы под определение "третий возраст". На мой взгляд, под это определение подходят, скорее, их дети, только что вышедшие на пенсию. Они перешли грань четвертого возраста, до которого дожить – уже подвиг и за которым – тишина. Но они проживают его, а не доживают. И вот это как-то очень оптимистично.

Я бегу, а навстречу мне подпрыгивают дедушка с внуком. Они пытаются угнаться за голубем, который играет с ними, то останавливается, то быстро семенит дальше. Ребенок в восторге тянет руку. Дед радуется как ребенок. Высокий импозантный дедушка в джинсах, модных кроссовках и уютном свитере. Вдруг он перехватывает мой взгляд и в секунду из деда превращается в мужчину, который просто позволил себе пошалить тут с малышом, но это лишь временно, а вообще у него своя жизнь и он очень ничего. Об этом было его преображение. И у него взгляд мужчины, который вполне еще в состоянии оценить женскую попу, а вовсе не старческая тоска во взоре.

94-летняя француженка, мчащаяся с 60-летней подругой на харлее из Ниццы в Монте-Карло, чтобы сделать пару небольших ставок, – это жизнь. Так же как кафе, кино, гаджеты, дефиле, романы, наконец. Гениальная история одной моей знакомой: ее приятель долго успокаивал кого-то по телефону и говорил: "Это просто прекрасно, давно пора было бросить этого идиота, дорогая, у тебя вся жизнь впереди". Когда моя знакомая (которой в тот момент было под 60), скрывая ревность, поинтересовалась у приятеля  которому было за 60), кто эта прекрасная незнакомка, он ответил: "Моя мама, она только что порвала с любовником, который нам всем не нравился и вообще был недостоин ее". Маме, как выяснилось, был 91 год. Вся жизнь впереди…

Пока жизнь и кровь течет по венам, ее стоит проживать, наполнять, шутить и эпатировать. Четвертый возраст, как мне кажется, прекрасен тем, что уже вообще ничего не страшно, и каждый день – подарок, позволяющий и оправдывающий любой выбор и любое сумасшествие, будь то выбор гаджетов или романтической привязанности. В конце концов, жизнь становится длиннее, а не отмеренный срок, и прожить ее надо… Ну, в общем, вы понимаете. А призраки – это потом, за чертой, завтра. Пока же, как написал Бунюэль, "в предчувствии своего последнего вздоха я думаю, какую бы мне учинить шутку".

Наталья Геворкян – журналист

Источник