Rambler's Top100



Кухонный старожил

Кухонный старожил

О том, что на свете существует «холодильник «Розенлев», хороший, финский», почти все советские люди выяснили из фильма «Кавказская пленница». Узнать о марках зарубежных холодильников без помощи искусства в СССР возможности не было.

То, что в природе отечественные хладоагрегаты имеются, население в ту пору понятие имело: у многих в прихожей или на кухне громко урчало белое эмалированное чуди­ще: «Ока», «Бирюса», «Саратов». И у редких счастлив­цев, допущенных к спецраспределителям, — «ЗИЛ-Москва», родо­начальник отечественной морозной промышленности, один из куцего ряда отечественных товаров, к которым без насмешки прикладывалась формула: «Советское — значит, отличное». Символ налаженного быта и жизненного успеха. Об этом мы вспомнили, перелистав подшивку популярного «Огонька».

Холодильник — это почти велосипед. Его не изобретали разве что эскимосы по причине неисчерпаемости подручных охлаждаю­щих средств. Не станем закапываться в глубины веков до Алексан­дра Македонского — любителя мороженого. Не станем утомлять читателей списком стран и перечнем изобретателей, которые от­метились в решении проблемы хранения скоропортящихся проду­ктов.

Перескочим сразу в 30-е годы XX века, когда за окошками со­циалистической Москвы массово висели сетки с продуктами, а в одно- и многоэтажной Америке электрический холодильник фир­мы «Дженерал электрик» был привычной деталью кухонного пей­зажа. Этому немало подивились спецкоры «Правды» И. Ильф и Е. Петров. А перевез чужеземную новинку через океан путешест­венник калибром покрупнее — нарком пищевой промышленно­сти Анастас Микоян. Тот самый, что «от Ильича до Ильича без ин­фаркта и паралича», и добавим, с пользой: построил мясокомби­наты, придумал сети магазинов «Гастроном» и «Диета». Годом поз­же спецкоров он съездил в Штаты — поднабраться заморского опыта и, что удастся, пересадить на нашу непаханую почву.

Цех бытовых холодильников поразил наркома в самое сердце. Вернувшись, он прямиком отправился к Сталину с предложением развернуть производство домашних холодильников сразу на не­скольких машиностроительных заводах. Но понимания не нашел: страна, поведал ему лучший друг всех вокруг, у нас холодная, три месяца лето и вечная зима, а заводы на оборонку трудятся без роз­дыху. Опечаленный Микоян все же организовал до войны выпуск холодильников ХТЗ-120 на Харьковском тракторном, как явствует из аббревиатуры, заводе. А 120 — это литры внутри.

В войну стало не до холодильников, да и хранить в них, по со­вести, было нечего. А уж на волне мирного строительства аргу­менты Микояна оказались неотразимы. И к выпуску первого на­стоящего холодильника приступил 30 апреля 1950 года флагман советского автопрома — завод имени Сталина. Голов там долго не ломали: и дизайн, и конструкцию подглядели за океаном. По моде того времени что авто, что холодильники формы имели ок­руглые, обтекаемые и украшались хромированными полосками. А на дверце, прямо как на капоте, в центре красовалась надпись «ЗИС-Москва». Почти сразу в Саратове начался выпуск одно­именных холодильников — попроще, поменьше, подешевле. Ря­дом с «ЗИСом» они гляделись, как 401-й «москвич» рядом с «вол­гой», те, кто постарше, сравнение поймут.

 В 1956 году развенчанного Сталина сменил в названии завода и холодильника многолетний директор Лихачев, и просторы, а точнее, закоулки советских квартир забороздил легендарный «ЗИЛ». У тех, кому повезло купить его по случаю с переплатой или по талону от предприятия, он стоит до сих пор, отсчитывая пятый, а то и шестой десяток лет своей беспорочной службы. Од­ного только не учли конструкторы, что в 1961 году советские лю­ди начнут покорять космос, а пацаны играть в космонавтов. Хо­лодильник с юным космонавтом внутри захлопывался намертво, арестовывая узника до прихода родителей.

Позже перешли на магниты и холодильник перестал быть опасной игрушкой. А в остальном многократная прочность прочность и стопроцент­ная ремонтопригодность сде­лали «ЗИЛы» практически бесс­мертными. Точно так же, как 50 лет назад, этот надежный производитель холода приносит в наш дом радость и тепло. Все правильно — и по жизни, и по физике. 


 





 
 

 
 

 


 

 


 


Комментарии к статье
Добавить комментарий


Читайте также:





























 

 

 













 
        




            П О М И Н К И    год 1896




Ностальгия











Как Мы жили в СССР:

Почему многие люди вспоминают

времена СССР, как счастливые?



 




*******************************













Партнеры

Из почты

Навигатор

Информация

За рубежом

"Когда мужчине сорок лет..."
 
Когда мужчине сорок лет, 
ему пора держать ответ: 
душа не одряхлела?- 
перед своими сорока, 
и каждой каплей молока, 
и каждой крошкой хлеба. 
 
Когда мужчине сорок лет, 
то снисхожденья ему нет 
перед собой и перед богом. 
Все слезы те, что причинил, 
все сопли лживые чернил 
ему выходят боком. 
 
Когда мужчине сорок лет, 
то наложить пора запрет 
на жажду удовольствий: 
ведь если плоть не побороть, 
урчит, облизываясь, плоть - 
съесть душу удалось ей. 
 
И плоти, в общем-то, кранты, 
когда вконец замуслен ты, 
как лже-Христос, губами. 
Один роман, другой роман, 
а в результате лишь туман 
и голых баб - как в бане. 
 
До сорока яснее цель. 
До сорока вся жизнь как хмель, 
а в сорок лет - похмелье. 
Отяжелела голова. 
Не сочетаются слова. 
Как в яме - новоселье. 
 
До сорока, до сорока 
схватить удачу за рога 
на ярмарку мы скачем, 
а в сорок с ярмарки пешком 
с пустым мешком бредем тишком. 
Обворовали - плачем. 
 
Когда мужчине сорок лет, 
он должен дать себе совет: 
от ярмарки подальше. 
Там не обманешь - не продашь. 
Обманешь - сам уже торгаш. 
Таков закон продажи. 
 
Еще противней ржать, дрожа, 
конем в руках у торгаша, 
сквалыги, живоглота. 
Два равнозначные стыда: 
когда торгуешь и когда 
тобой торгует кто-то. 
 
Когда мужчине сорок лет, 
жизнь его красит в серый цвет, 
но если не каурым - 
будь серым в яблоках конем 
и не продай базарным днем 
ни яблока со шкуры. 
 
Когда мужчине сорок лет, 
то не сошелся клином свет 
на ярмарочном гаме. 
Все впереди - ты погоди. 
Ты лишь в комедь не угоди, 
но не теряйся в драме! 
 
Когда мужчине сорок лет, 
или распад, или расцвет - 
мужчина сам решает. 
Себя от смерти не спасти, 
но, кроме смерти, расцвести 
ничто не помешает.
 
Евгений Евтушенко. Мое самое-самое.
Москва, Изд-во АО "ХГС" 1995.